По официальным данным, экономика Китая будет улучшаться в 2013 году, поскольку мировая экономика стабилизируется, а государственные меры и реформы вступят в силу. В четверг было объявлено, что экспорт увеличился на 14,1% в декабре, по сравнению с неожиданно слабым ростом- 2,9% в ноябре. Объем импорта Китая восстановился в октябре и оставался надежным показателем в четвертом квартале, а в прошлом месяце вырос на 6% в годовом исчислении, что свидетельствует о дальнейшем восстановлении роста ВВП, считает главный экономист по Китаю Royal Bank of Scotland в Гонконге Луис Куийс (Louis Kuijs). Экономический рост страны, предположительно, увеличится до 8,5% в этом году, по сравнению с 7,8% в 2012 году, сказал Lian Ping, главный экономист Банка коммуникаций. «Экономика будет расти быстро в 2013 году и, импульс для развития страна получит от государственных программ стимулирования роста»,. — по мнению Lian Ping. Кроме того, ожидаемые реформы механизма распределения доходов и структурное сокращение налогов, скорее всего, создадут больше внутреннего потребления, считает Lian. Экономический рост Китая замедлялся в течение семи кварталов подряд до третьего квартала 2012 года, когда рост экономики достиг 7,4%, в связи с глобальным экономическим снижением. Власти пообещали сосредоточиться на эффективности роста экономики в этом году, а также приложить усилия для обеспечения устойчивого и здорового развития.

europe.chinadaily.com.cn/business/2013-01/12/content_16108860.htm

Почти 56% опрошенных организаций для отчета трудовым ресурсам компании Hudson, сказали, что они планируют увеличить число постоянных сотрудников в первом квартале 2013 года. Энтузиазм для найма новых сотрудников, появился на фоне восстановления роста китайской экономики и увеличения числа транснациональных корпораций, переносящих свои региональные дирекции в Китай, сказала Lily Bi, генеральный менеджер Hudson в Шанхае. «Международные гиганты и местные компании придают большое значение научным исследованиям и опытно-конструкторским работам. Таким образом, у талантливых специалистов есть много возможностей, особенно в фармацевтической и автомобильной промышленности,» сказал Bi. Фармацевтическая компания AstraZeneca перенесла свой главный офис из Сингапура в Шанхай в июне. Макдональдс и Ikea также перенесли свои дирекции в Шанхай. Хотя экономический рост замедлился в 2012 году, Китай по-прежнему является второй по величине экономикой в мире.Центральное правительство прогнозирует, что ВВП страны вырастет на 7,5% в 2013 году, и уровень безработицы в Китае будет оставаться стабильным, на уровне около 4%.
Bi заявила, что повышение заработной платы будет так же для людей, работающих на новых должностях, даже если они находятся в старых секторах, таких как рекламная индустрия. «Сотрудники с опытом работы в цифровом и других новых средствах массовой информации, электронной коммерции и социальных медиа, могут получить повышение к заработной плате до 20%», заявила Lily Bi, генеральный менеджер Hudson в Шанхае.

europe.chinadaily.com.cn/business/2013-01/09/content_16097083.htm

Вот небольшое, по-кадровое видео некоторых основных сравнительных моделей, которые были введены и использованы на рынке в 2012 году. Здесь, как правило, тенденция стремится к сравнению важных качеств активов — из-за широкого кинетического воздействия они могут оказывать влияние и экстраполировать общую структуру рынка.

Здесь рассмотрен подход к анализу графиков, больше через призму визуальных впечатлений от цены и импульса, чем использование классического анализа. И хотя надо отдать должное пользе от классических методов, но здесь, кажется, найдено более интуитивное понимание данной школы.
ВИДЕО

www.marketanthropology.com/2013/01/a-look-back-at-2012.html

В топике «Первичное Публичное Предложение» на фото изображен Роберт Р. Претчер, который подробно описал теорию волн Элиота и сделал ее доступной понимаю многих трейдеров современного рынка. Его считают одним из самых умных и перспективных создателей рыночной аналитики и популярных обзоров. Первые дни его работы на бирже связаны с Уолл-Стрит. Именно здесь Пречтер сумел достичь долгожданных сдвигов в области биржевых навыков. Он вел информационный бюллетень, который назывался «Эллиотт вэйв теорист».

Выходящая в эту ночь на улицы Манхэттена толпа состояла из миллионеров и миллиардеров, людей с самой верхушки этого мира. На фондовом рынке был в разгаре самый длинный в истории бычий период. Небывалый бум на рынке недвижимости. Экономисты тут и там рассуждали об «экономике Златовласки» — не слишком перегретой, не слишком холодной, — в которой стабильный рост может продолжаться практически бесконечно.
Блестящий экономист, выпускник Принстонского университета Бен Бернанке только что взял у Алана Гринспена бразды правления Федеральной резервной системой. В феврале 2004 года Бернанке произнес в Вашингтоне речь, в которой определил современный метод поддержания рынков. Эта речь, которую он назвал «Великое смягчение», была о новой эре в экономике, в которой волатильность – эти разорительные рыночные скачки и спазмы – была полностью ликвидирована. По его словам, одна из основных движущих сил этого экономического рая – «постоянно растущая глубина и сложность финансовых рынков».
Другими словами, кванты – такие как Гриффин, Эснесс, Мюллер, Вайнштайн, Саймонс и другие математические кудесники, взявшие Уолл-Стрит в свои руки – помогали укрощать волатильность рынков. Все больше познавая Истину, они превращали хаос в порядок. Всякий раз, когда рынок слишком отклонялся от равновесного состояния, их суперкомпьютеры спешили на помощь, мгновенно проглатывая неверно оцененные бумаги и восстанавливая мир в королевстве. Финансовая система превратилась в отлично отлаженный механизм, мирно жужжащий посреди кристально-чистой математической вселенной квантов.
За оказание обществу этой услуги кванты получали неплохое вознаграждение. Но кто стал бы жаловаться? Среднестатистические труженики наблюдали, как вместе с рынком растут и их пенсионные планы 401(k), цены на недвижимость росли день ото дня, у банков было полно денег и они с удовольствием давали их в кредит, аналитики прогнозировали дальнейший рост индекса Доу Джонса. И все это во многом благодаря квантам. Это было прекрасное время для того, чтобы жить, богатеть и блистать на Уолл-Стрит.
В рынок вливались деньги, сумасшедшие деньги. Пенсионные фонды со всей Америки, прогоревшие на крахе доткомов в 2000 году, ринулись в хедж-фонды, любимые игрушки квантов, доверяя пенсионные накопления граждан этим группкам уединенных и непонятных простому смертному инвесторов. AQR, хедж-фонд Клиффа Эснесса, начал свою работу в 1998 году с миллиардом долларов. К середине 2007-го стоимость управляемых им активов уже приближалась к 40 миллиардам. Citadel метала банк в 20 миллиардов. В 2005 году Джим Саймонс объявил, что Renaissance открывает фонд, который будет жонглировать активами на рекордные 100 миллиардов долларов. 33-летний Боз Вайнштайн управлял в DeutscheBank позициями примерно на 30 миллиардов.
Рост ускорялся. В 1990 году хедж-фонды управляли активами суммарной стоимостью 39 миллиардов долларов. К 2000 году эта цифра достигла 490 миллиардов, а к 2007 составляла уже 2 триллиона. И эти цифры еще не включали сотни миллиардов в фондах, управляемых банками, такими как MorganStanley, GoldmanSachs, Citigroup, LehmanBrothers, BearStearns, DeutscheBank, которые, в свою очередь, быстро трансформировались из степенных, солидных, чопорных банковских учреждений в форсированные движки хедж-фондов, помешанные на быстрых деньгах – или на триллионных кредитных плечах, которые подпитывали прибыли как анаболические стероиды.
Великий хедж-фондовый пузырь – а это был именно пузырь – был одной из самых безумных золотых лихорадок в истории. Тысячи управляющих разбогатели так, как не могли себе даже представить. И самым быстрым пропуском на эту вечеринку было хорошее знание математики и компьютеров. Участники Покерного турнира Уолл-Стрит 2006 года – Саймонс, Гриффин, Эснесс, Мюллер, Вайнштайн – были королями горы, жили невообразимой жизнью, в которой есть и частные самолеты, и роскошные яхты, и громадные особняки.
Через год каждый из участников этого турнира будет находиться на переднем крае самого жестокого рыночного краха в истории, который они же сами и помогли создать. В поисках Истины, в своем альфа-квесте кванты неосознанно зарядили бомбу финансовой катастрофы и подожгли запал. Взрыв этой бомбы начался весьма эффектно – в августе 2007 года.
Результатом был, пожалуй, самый крупный, самый быстрый и самый странный финансовый коллапс, когда-либо пережитый человечеством. Он же – отправная точка наихудшего со времен Великой Депрессии экономического кризиса.
Удивительно, но ни один из квантов, несмотря на сверхвысокие уровни IQ, увешанные дипломами стены, впечатляющие степени докторов всевозможных наук, миллиардные состояния, нажитые точным прогнозированием малейших движений рынка, десятилетия изучения мельчайших статистических деталей поведения рынка, — никто из них не разглядел надвигающегося краха.
Как они могли его пропустить? Что пошло не так?
Подсказку для ответа на этот вопрос несколько веков назад нашел человек, чье имя было нанесено на покерные фишки, которыми кванты играли в эту ночь: Исаак Ньютон. В 1720 году, потеряв 20000 фунтов в финансовой пирамиде, известной как «Компания Южных морей», Ньютон сказал: «Я могу рассчитать движение небесных тел, но не степень безумия толпы».

Независимо от того, кто из них сколько времени проводил за покерным столом в любое другое время, ни одна игра не могла значить для любого из них больше, чем такая, как сейчас — в которой за одним столом собрались коллеги-кванты. Это было больше, чем просто битва умов за большой банк — это была битва гигантских эго. Каждый день они шли «ноздря в ноздрю» на Уолл-Стрит, играя в этот компьютерный покер с головокружительными ставками на финансовых рынках всей планеты, издалека оценивая выигрыши и потери друг друга — а это был шанс помериться всем тем, чем принято мериться у мальчиков, очно. У каждого была своя собственная стратегия, позволяющая обыгрывать рынок. Гриффин специализировался на математическом вычислении дешевых облигаций или, по той же логике, подешевевших компаний, пригодных к приобретению. Мюллер любил использовать мощные компьютеры MorganStanley для сверхскоростной торговли акциями. Эснесс использовал исторические тесты и тренды, исследуя историю прошлых десятилетий, чтобы обнаружить скрытые модели поведения рынка, о которых никто, кроме него, не знал бы. Вайнштайн был кудесником кредитных деривативов — финансовых инструментов, цена на которые зависела от цены на базовый актив — акцию или облигацию. Любимыми инструментами Вайнштайна были новомодные деривативы, называемые кредиными дефолтными свопами, по сути являющиеся страховыми полисами на облигации.
Но, каким бы почерком трейдинга ни обладал каждый из этих людей, все они имели одну, очень мощную, общую черту: все они находились в непрерывном, длиною в жизнь, поиске иллюзорной, эфирной субстанции, которую между собой кванты иногда почтительно называют Истиной (российские же трейдеры предпочитают называть эту субстанцию – кто почтительно, а кто насмешливо – Граалем. /прим. перев./)
Истина была универсальным секретным механизмом работы рынка, и считалось, что открыть ее можно только при помощи математики. Напав на след ее в результате изучения замысловатых моделей поведения рынка, можно распахнуть для себя дверь в мир миллиардных прибылей. Истина – вот ключ от этой двери. Кванты создавали гигантские машины – мощнейшие компьютеры, имеющие связи с финансовыми рынками по всей планете – чтобы найти Истину и использовать ее на своем пути к несметным богатствам. Чем больше машина, тем ближе они к познанию Истины, а чем ближе они к познанию Истины, тем выше ставки в этой игре. И, следовательно, рассуждали они, тем богаче можно и нужно стать. Подумайте об ученых в белых халатах, создающих все более мощные устройства, чтобы познать и воспроизвести условия на момент Большого Взрыва и понять, наконец, что за силы привели к чуду создания Вселенной. В нашем случае речь о деньгах, но не только о деньгах. Речь о доказательствах. Каждый новый доллар был и новым маленьким шагом, доказывающим всем окружающим, что они выполнили свою академическую задачу и познали Истину, раскрыли Грааль.
Кванты придумали свое имя Истине, имя с привкусом кабалистики, духом магических формул: альфа. Альфа – это кодовое слово для непостижимого умения, которым наделены некоторые индивидуумы – умения, которое дает возможность раз за разом обыгрывать рынок. Кроме того, Альфа контрастирует с другой буквой греческого алфавита – бетой, которой кратко обозначают обычные, средние доходы от «ванильного» рынка — доходы, которые, по мнению квантов, можно получать, обладая и половиной мозга.
Для квантов бета – плохо, альфа – хорошо. Альфа – это Истина. Если у тебя есть альфа, ты в состоянии достичь того, о чем никогда не мог даже посметь мечтать.
Мир хедж-фондов кишел упоминаниями альфы и тех эфемерных несметных богатств, которые она несла с собой. Самый читаемый сотрудниками хедж-фондов журнал назывался «Альфа». Популярный веб-сайт, завсегдатаями которого было сообщество сотрудников хедж-фондов, назывался «SeekingAlpha» — «В поисках Альфы». Кое-кто из находящихся в зале квантов уже заявлял, в той или иной форме, о своих притязаниях на альфу. Эснесс, например, в середине 1990-х назвал свой внутренний Голдмановски хедж-фонд GlobalAlpha. Мюллер перед своим уходом в «Морган» в 1992 году в составе BARRA, группы квантов из Беркли, участвовал в создании компьютеризированной инвестиционной системы, названной Alphabuilder. На стене офиса PDT в штаб-квартире «Морган» на Манхэттене висел старый постер по фильму Жан-Луи Годара «Альфавиль» 1960-х годов.
Но по пятам за красотой алгоритмов, создаваемых квантами, всегда следовало сомнение и беспокойство. Что если их успех – вовсе не следствие их таланта? Что если все это – тупая удача, «золото дураков», счастливый расклад, который в один прекрасный день растает как дым? Что если на самом деле рынки непредсказуемы? Что если их компьютерные модели не будут работать вечно? Что если Истина непознаваема? Или, хуже того – что если нет никакой Истины?
В своей повседневной работе, изо дня в день отправляя батальоны своих альфа-ботанов на поиски Истины, кванты были оторваны от мира в своих торговых залах и хедж-фондах. За покерным столом они могли взглянуть друг другу в глаза, улыбаясь своим картам, небрежным движением бросая в банк фишки еще на десять тысяч долларов, уравнивая ставку и всматриваясь в реакцию партнера, в надежде заметить предательски дрогнувшую жилку у блефующего. Конечно же, это было благотворительное мероприятие. Но это, кроме того, был и важный экзамен. Умеешь играть в покер – значит, умеешь торговать. И более того – это значит, что ты, возможно, обладаешь альфой.
Ночь шла своим чередом, и кванты неплохо продвигались вперед. Мюллер довольно быстро одержал победу над Гоуэн и Клотье. Вайнштайн быстро выбыл, но Мюллер и Эснесс продолжали одерживать верх над своими оппонентами. Гриффин вошел в десятку сильнейших, но потом удача покинула его, а за ней покинули и фишки. С Эйнхорном та же история. С течением времени напряжение нарастало. К половине второго ночи за столом осталось трое: Мюллер, Эснесс и Андрей Парачивеску, портфельный менеджер, работавший в Citadel под руководством Гриффина.
Эснессу с раздачи пришла плохая карта и он быстро спасовал, решив подождать лучшей руки и понаблюдать, как будут драться за банк Мюллер и Парачивеску. Во внезапно притихшем зале стали отчетливо слышны неумолкающие звуки Пятой Авеню.
Нарушая молчание, Гриффин громко предупредил своего подчиненного:
— Андрей, если не вышибешь Пита, на работу в понедельник можешь не приходить.
Некоторым в толпе показалось, что он это серьезно. Если дело касается Гриффина, никогда нельзя быть уверенным до конца.
Зал снова притих. Парачивеску приподнял уголки двух розданных ему карт. Пара четверок. Неплохо. Мюллер, заглянув в свои карты, обнаружил пару на королях. Он решил пойти ва-банк и смел все свои фишки на середину стола. Парачивеску, подозревая, что Мюллер блефует, ответил таким же жестом: все его фишки тоже оказались в банке, и он вскрыл свою пару четверок. Мюллер показал пару королей. Если короткую едва различимую искорку радости в глазах можно назвать эмоцией, то он был эмоционален. Толпа загудела, и громче всех Гриффин. Вскрытие остальных карт не помогло Парачивеску – он вышел из игры.
Остались Мюллер и Эснесс, квант против кванта. Отставание Эснесса было колоссальным. Мюллер, после того как обчистил Парачивеску, имел примерно в восемь раз больше фишек. Чтобы хотя бы иметь шанс, Эснессу требовалось выиграть несколько раздач подряд. Сейчас он был в руках Мюллера.
Гриффин, еще не оправившийся от удара, нанесенного проигрышем его топ-трейдера, пообещал пожертвовать 10000 долларов на столь любимую Эснессом благотворительность, если тот обыграет Мюллера.
— Я думал, ты миллиардер, — фыркнул Эснесс в ответ. – как-то это немного по-жлобски, Кен.
С раздачи Мюллеру пришли король и семерка. Неплохо, но и не очень-то хорошо. Мюллер все-таки решил пойти ва-банк. У него была гора фишек. Решение, казалось, было не самым удачным: карты Эснесса были получше – туз и десятка. С каждой вскрываемой картой победа Эснесса казалась все ближе. Но последним был перевернут еще один король. Шансы были не на стороне Мюллера, но он таки победил. Реальный мир временами работает именно так.
Толпа аплодировала. Один только Гриффин освистывал Мюллера. Потом Мюллер вместе с Эснессом позировал для фотографий со своими кубками и с Клони Гоуэн, стоявшей между ними и сиявшей своей улыбкой на миллион долларов. И все же Мюллер улыбался еще шире.

Мюллер отбросил с глаз прядь песочно-русых волос, подхватил стакан вина с проносимого мимо подноса и стал искать своих друзей. Этой ночью здесь, среди квантов, можно было встретить и нескольких фундаментальных инвесторов из старой гвардии. Возле узкого окна, выходящего на угол 55-й улицы и Пятой Авеню, разговаривал по телефону Дэвид Эйнхорн, менеджер фонда Greenlight Capital (названного так, когда в 1990-х его жена дала ему «зеленый свет» на открытие фонда). Всего 37 лет от роду, с мальчишеским лицом, Эйнхорн быстро приобретал репутацию одного из наиболее успешных фундаментальных инвесторов, год за годом показывая доходность 20% и выше. Кроме того, Эйнхорн был асом покера. В следующем году он займет 18-е место в World Series в Лас-Вегасе, выиграв 659730 долларов.
Следующим миллиардером, попавшимся на глаза Мюллеру, был Кен Гриффин — голубоглазый, известный своей агрессивностью менеджер чикагского фонда Citadel Investment Group, одного из лидеров по доходности среди хедж-фондов. Этот фонд славился «танцами на костях», когда он просачивался в компании, находящиеся в затруднительном положении, а затем целиком заглатывал окровавленные останки. Но все же ядром фонда были компьютерные математические модели, которые управляли каждым его движением. Гриффин, деловой, серьезный, с коротко стриженными черными, как смоль, волосами, был из тех людей, которые могут вызывать тревожные чувства даже у близких друзей. «Не хотел бы я повстречать Кена в темном переулке. Он вообще когда-нибудь улыбается?»
— Питер!
Кто-то хлопнул Мюллера по спине. Конечно, это был его старый друг и партнер по покеру Клифф Эснесс, менеджер одного из первых в чистом виде «квантовых» фондов, ARQ Capital Management. Эснесс, так же, как и Мюллер, Гриффин и Саймонс, был пионером среди квантов. Свою карьеру он начинал в Goldman Sachs в 1990-х.
— Решил сегодня почтить нас своим присутствием?
Эснесс знал, что Мюллер ни за что на свете не пропустит эту битву за покерную корону среди квантов. Мюллер был одержим покером уже много лет. Недавно он втянул Эснесса в игру с высокими ставками с несколькими другими трейдерами и звездами хедж-фондов в одной из гостиниц на Манхэттене. Вход в игру стоил 10000 долларов — сущая мелочь для таких трейдеров высокого полета, как Эснесс и Мюллер.
Игру затеяли кванты, но к ним присоединились и титаны более традиционных методов инвестирования. Завсегдатаем был Марк Лэсри, менеджер Avenue Capital Group, 12-миллиардного хедж-фонда, который позже наймет на работу бывшую «первую дочь» Челси Клинтон. Лэсри был известен как хладнокровный инвестор, никогда не демонстрирующий своих эмоций, неисправимый фаталист. По слухам, однажды он поставил 100000 долларов даже не взглянув на свои карты. И выиграл.
Смысл вопроса Эснесса состоял в том, что никогда нельзя было с уверенностью сказать, в какой точке планеты Земля в данный момнент находится Мюллер. Сегодня он мог бродить в Бутане, завтра — сплавляться по горной реке в Боливии, а послезавтра — заниматься хели-ски в Гранд-Тетоне или распевать песни в фанки-кабаре в Гринвич Виллидж. Как-то его даже видели лабающим песни Боба Дилана в нью-йоркской подземке. Прохожим, бросавшим мелочь в его футляр от синтезатора, было невдомек, что этот, с виду далеко не самый успешный, музыкант на самом деле стоит сотни миллионов и летает на частном самолете.
Эснесс, невысокий, лысеющий, с мясистым лицом и озорными голубыми глазами, был одет в штаны цвета хаки, а из-под расстегнутого ворота рубашки была видна белая футболка. Он подмигнул, потирая рукой свою ухоженную светлую бородку. Не смотря на то, что у Эснесса не было присущей Мюллеру хватки, он был значительно богаче. Эснесс управлял своим собственным фондом и быстро набирал вес в финансовом мире. Его фирма, AQR, от Applied Quantitative Research – “Исследования в области прикладных количественных математических методов» — управляла 25 миллиардами долларов и быстро росла.
За год до этого об Эснессе много писал журнал New York Times Magazine, обличая его не самые лучшие методы ведения дел в индустрии управления капиталами, в частности, абсурдно высокие комиссионные во взаимных фондах. И у него хватило мужества и интеллекта противостоять атакам. Известный как один из умнейших инвесторов в мире, Эснесс работал не покладая рук, чтобы добиться успеха. В начале 1990-х он был выдающимся студентом престижного экономического факультета Университета Чикаго, затем, в середине 1990-х — звездой Goldman Sachs, а позже, в 1998 году, основал AQR с почти рекордными по тем временам активами в миллиард долларов. Его эго росло вместе с его кошельком. Не отставал и темперамент. Люди со стороны знали Эснесса как человека исключительно острого ума, с тонким чувством юмора и изрядной долей самоиронии. Сотрудники же AQR знали и другую его сторону: вспышки гнева с разбиванием компьютеров, рассылка издевательских и уничижительных писем сотрудникам в любое время дня и ночи. Партнерам по покеру в Эснессе нравились его ум, наблюдательность и цепкая память, но они наблюдали и темные стороны этого игрока: взрывной темперамент и вспышки ярости при проигрышах.

— А вот и Нейл, — воскликнул Эснесс, кивая Нейлу Криссу. Спокойный, погруженный в себя математик с научными степенями Университета Чикаго и Гарварда, Крисс попал на Уолл-Стрит через Morgan Stanley, где и повстречал Мюллера. В 1998 году он перешел в Goldman Sachs Asset Management, это было сразу после ухода Эснесса из Goldman. До 2004 года Крисс спокойно и сосредоточенно занимался созданием сложнейшей «квантовой машины» в гигантском хедж-фонде SAC Capital Advisors, под руководством эксцентричного и нелюдимого Стива Коэна, хорошо известного в финансовом мире. Крисс также был членом закрытого покерного клуба квантов.

— Боза не видели? — спросил Крисс, осматривая зал.
Они искали четвертого участника игры за своим столом, Боза Вайнштайна. 33-летний гроссмейстер Вайнштайн стоял во главе всей торговли кредитными продуктами в североамериканском отделении немецкого бегемота Deutsche Bank. Он стал вице-президентом банка в 1999 году, в младенческом для этой должности возрасте 25 лет. Через два года он уже был управляющим директором, одним из самых молодых в истории банка. Вайнштайн руководил внутренним хедж-фондом банка, который собирался назвать Saba, “мудрый дедушка” в переводе с иврита, в честь своего дедушки. Несколько раз в году Боз летал в Лас Вегас вместе с другими членами группы игроков в блэк-джек из Массачусетского Технологического института. Некоторые из них также работали трейдерами в Deutsche. Эта команда уже прославилась в книге “Bringing Down the House”, а в скором времени прославится еще больше благодаря голливудскому фильму «21». Люди, знавшие Вайнштайна, знали и то, что его имя было в черных списках многих казино Вегаса. Ему было плевать. Есть еще куча казино, и все же ни одно из них не сравнится с тем, в котором он играл не выходя из своего офиса в Манхэттене — с Уолл-Стрит.

— Вон он, — сказа Мюллер и указал на Вайнштайна, темноволосого, с рыхлым лицом, быстро печатающего что-то на своем Blackberry, одновременно разговаривая с Гоуэн. Эснесс присвистнул, привлекая внимание Боза.
Наконец, игроки приступили к делу. Мелодичный сигнал оповестил всех о том, что нужно собраться в зале, где одетые в жилеты дилеры уже ждали за выстроенными в ряд карточными столами, на которых веерами были разложены свежие колоды карт. Играли в техасский холдэм. Внешне спокойная, эта игра «за кулисами» полна эмоций и бушующих страстей. В конце концов, это было благотворительное мероприятие. Почти 2 миллиона долларов будут направлены на поддержку математических программ в школах Нью-Йорка — вполне подходящий адресат, учитывая, что игроки были сплошь математиками. Мюллер, Эснесс, Гриффин, Вайнштайн — все они были квантами. Они дышали математикой, жили ей. Даже на сделанных на заказ специально к этой игре фишках для покера были нанесены имена великих богов математической науки, таких как Исаак Ньютон.
Мощная комбинация математических талантов этих людей, страсти к духу соревнования и инстинкта игроков привела к почти фанатичной одержимостью покером — ставками, игрой умов, блефом (если я поставлю столько, то он подумает, что я подумал, что он подумал...). Эснесс не относился к игре столь же серьезно, как Мюллер, Вайнштайн и Крисс. Он пристрастился к покеру всего пару лет назад, после внутреннего турнира в AQR (который он, кстати, выиграл). Но парни, против которых он сейчас играл, были реальными покероманами. Мюллер был завсегдатаем покерных турниров с 1980-х годов, еще с Беркли. В 2004 году он настолько серьезно увлекся игрой — и стал настолько хорош в ней — что принял участие в World Poker Tour, где выиграл около 100000 долларов. Он как сумасшедший играл в онлайн-покер и даже одно время носился с мыслью открыть хедж-фонд, зарабатывающий на онлайн-покере. Вайнштайн, хотя и предпочитал блэк-джек, тоже не был новичком за покерным столом — в 2005 году он выиграл Maserati в покерном турнире NetJets. Гриффин — тот просто ненавидел проигрывать кому бы то ни было во что бы то ни было. Он садился за покерный стол, ведомый тем же инстинктом убийцы, который ежедневно помогал ему показывать себя мастером трейдинга.

***
«Мы сами ввергли себя в пучину хаоса, допустив ошибку при управлении сложнейшим и чувствительнейшим механизмом, принципов работы которого мы не понимаем. В результате возможности для нашего благосостояния могут на некоторое — и довольно длительное — время устремиться к нулю».
Джон Мейнард Кейнс, «Великий спад 1930 года».
Ва-банк.
Питер Мюллер вошел в шикарный зал «Версаль» гостиницы St. Regis, и окинул взглядом великолепие обстановки этого отеля с вековой историей в центре Манхэттена.
Но не три огромных хрустальных люстры под богато украшенными позолотой потолками привлекли его внимание, и не пара антикварных зеркал от пола до потолка слева от него, и даже не обилие безупречных костюмов от Армани и усыпанных драгоценнстями платьев на многочисленных гостях. Что-то неуловимое, витающее в воздухе, заставило его улыбнуться: запах денег. А еще сладкий аромат того, что он любил даже больше, чем деньги: дух соревнования — чистый, необузданный, полный тестостерона. Он был заразителен, он витал вокруг, он был во всем — от звуков открываемого шампанского до кивков и подмигиваний друзей и знакомых, попадавшихся на его пути в зал, заполненный крупнейшими банкирами и менеджерами хедж-фондов, богатейшими людьми мира. Его людьми.
Был вечер 8 марта 2006 года. Вот-вот должен был начаться Ночной Покерный Турнир Уолл-Стрит. В зале собралось более сотни хорошо подкованных игроков. Днем это были элитные трейдеры и бизнесмены в деловых костюмах, а ночью — азартные игроки. Небольшая частная вечеринка собрала вместе избранную группу богатых и незаурядных личностей, которые, благодаря своему изощренному интеллекту и здоровой доле риска, уже стали новыми акулами Уолл-Стрит. Это высшее общество высоких финансов — и, возможно, Мюллер больше всех из них — было настолько скрыто от посторонних глаз, что за пределами зала вряд ли нашлось бы много людей, когда-либо слышавших их имена. Тем не менее, там, за кулисами, их решениям подчинялись гигантские потоки денег — миллиарды долларов, ежедневно курсирующие по мировой финансовой системе.
С толпой смешались и профессиональные игроки в покер, такие как Ти Джей Клотье, победитель шестидесяти крупнейших турниров, и Клони Гоуэн, сексапильная блондинка из Техаса с лицом топ-модели и фигурой с пин-ап картинки в Плэйбое. Но, что было гораздо важнее для собравшихся, Гоуэн была одной из самых успешных стране женщин-игроков в покер.
Мюллер, загорелый, подтянутый, выглядящий на десяток лет моложе своих сорока двух, напоминающий Пэта Буна в пору его расцвета, излучал спокойствие и расслабленность человека, привыкшего побеждать. Он помахал через зал Джиму Саймонсу, гению математики, миллиардеру, основателю самого успешного на планете хедж-фонда, Renaissance Technologies. Саймонс, маг количественных методов инвестирования, лысеющий, с седой бородой, подмигнул в ответ, продолжая разговор с окружившими его почитателями.
В прошлом году Саймонс заработал полтора милларда долларов комиссионных — на тот момент это был рекордный годовой заработок менеджера хедж-фонда. Его элитная команда трейдеров, спрятанная от посторонних глаз где-то на Лонг-Айленде, применяла самые умопомрачительные достижения математики и других наук, от квантовой физики до разработок в области искусственного интеллекта и технологий распознавания голоса, чтобы выкручивать из рынка миллиардные прибыли. Саймонс был одним из тех немногих инвесторов, которых Мюллер по-настоящему уважал.
Они были знакомы с начала 1990-х, когда Мюллер какое-то время думал присоединиться к Renaissance — однако, предпочел организовать свой собственный хедж-фонд, основанный на количественных методах анализа, внутри Morgan Stanley, гигантского нью-йоркского инвестиционного банка. Группа элитных трейдеров Мюллера, которую он назвал группой Процессного Трейдинга, была настолько засекречена, что даже в Morgan Stanley мало кто знал о ее существовании. Однако, за прошедшее десятилетие эта группа, состоящая всего из пяти десятков человек, имела послужной список не хуже, чем у ведущих финансовых заведений Уолл-Стрит, сделав для Morgan 6 миллиардов долларов прибыли.
Мюллер и Саймонс были гигантами среди необычной породы инвесторов, называемых «квантами». Они использовали сложнейшие математические модели и мощнейшие компьютеры, и срывали с их помощью на рынке миллиардные куши. К началу 2000-х эти трейдеры от высоких технологий уже доминировали на Уолл-Стрит. Им хорошо помогали последние теоретические открытия в области приложения математических моделей к финансовым рынкам — то, что принесло ряду ученых-математиков не одну Нобелевскую премию. Кванты применяли эти теоретические знания на практике — чрезвычайно прибыльной практике, — вычисляя предсказуемые модели поведения рынков.
Этих компьютерных инвесторов нисколько не заботили фундаментальные показатели компаний и такие аморфные понятия, как моральный дух работников или профессионализм топ-менеджеров. Все это было для динозавров Уолл-Стрит, всяких Уорренов Баффетов и Питеров Линчей — тех, кого интересовали такие мелочи, как чем на самом деле занимается компания и насколько хорошо она это делает. Квантам эти темы были безразличны. Вместо этого они посвящали себя прогнозированию движения цен на акции, основанному на огромных массивах цифровых переменных, указывающих на уровень цены данной бумаги по отношению к остальному рынку, скорость ее роста или падения, и многих, многих других.
Этот вечер в St. Regis был звездным часом квантов, их «балом хищников». Они праздновали свое доминирующее положение на Уолл-Стрит. Теперь они правили бал — так же, как когда-то, в далеких 80-х, финансовым миром правили короли мусорных облигаций вроде Майкла Милкена, так же, как в 90-х завоевали Стрит талантливые менеджеры хедж-фондов вроде Джорджа Сороса.

По многочисленным (аж две штуки!) просьбам (впрочем, на 100% превышающим комоновский спрос), Кванты переезжают с комона сюда. Первый кусок.
! Куски не совпадают с главами или другим каким угодно делением в книжке — это просто куски, возникающие в процессе работы!

Вариант рабочий, до редактирования, поэтому все замечания/предложения/поправки приветствуются. Ибо я человек, а человекам свойственно ошибаться.

*******

Скотт Паттерсон (Scott Patterson)
Кванты (The Quants)
Гении математики, обрушившие Уолл-Стрит.
Посвящается маме и папе.
Действующие лица
Питер Мюллер (Peter Muller), на редкость эксцентричный менеджер PDT – закрытого хедж-фонда банка Morgan Stanley. Удивительно умный и проницательный математик, которого иногда можно было видеть в Нью-Йоркской подземке играющим на синтезаторе для прохожих. В 2007 году Мюллер вернулся в свой хедж-фонд после длительного «творческого отпуска», полный наполеоновских планов по расширению операций и дальнейшему росту прибылей.
Кен Гриффин (Ken Griffin), жесткий, «крутой» менеджер чикагского хедж-фонда Citadel Investment Group, одного из крупнейших и наиболее успешных фондов в мире. За несколько лет до краха Гриффин мог позволить себе такие капризы, как покупка картины Джаспера Джонса (Jasper Johns) за 80 млн долларов и свадьба в Версале, в Париже.
Клифф Эснесс (Cliff Asness), вспыльчивый, острый на язык основатель хедж-фонда AQR Capital Management, на момент краха управлявшего активами на без малого 40 млрд долларов. За считанные дни до краха фонд Эснесса заканчивал оформление бумаг для выхода на IPO.
Боз Вайнштайн (Boaz Weinstein), виртузный шахматист, мастер счета карт на блэк-джеке, а заодно великолепный трейдер производными в Дойче Банке (Deutsche Bank), создавший при банке внутренний фонд, Saba («мудрый дедушка» в переводе с иврита) и превративший его в один из наиболее влиятельных фондов на планете, жонглирующий позициями в 30 млрд долларов.
Джим Саймонс (Jim Simons), нелюдимый, замкнутый миллиардер, менеджер хедж-фонда Renaissance Technologies, одного из наиболее успешных хедж-фондов в истории. Его загадочные техникии инвестирования приводились в действие командой ученых — специалистов по криптоанализу и компьютерному распознаванию и порождению речи.
Эд Торп (Ed Thorp), крестный отец квантов. Будучи профессором математики в 1930-х, Торп с успехом применял свои математические таланты в блэк-джеке, унифицировал ключевые подходы к азартным играм и инвестированию, а позже стал первым из гениев математики, понявшим, как, применяя подбные навыки, делать миллионы на Уолл-Стрит.
Аарон Браун (Aaron Brown), квант, которому удалось, используя свои математические способности, посрамить старую гвардию Уолл-Стрит в игру, являющуюся их своеобразной торговой маркой — знаменитый Покер Лжецов. В ходе своей карьеры ему довелось находиться в непосредственной близости от эпицентра взрыва индустрии ипотечных производных.
Пол Уилмотт (Paul Wilmott), экстраординарный квант-гуру и основатель математической финансовой программы в Оксфордском университете. Уже в 2000 году Уилмотт предупреждал о приближении краха рынка, управляемого математиками.
Бенуа Мандельброт (Benoit Mandelbrot), великий математик, который еще в 1960-е годы предупреждал об опасностях, подстерегающих математические модели в случае «диких» рыночных движений — но вскоре был забыт миром квантов, а все его предостережения воспринимались ими как сноска мелким шрифтом, которая ни в коем случае не должна помешать их победному маршу к, казалось бы, неизбежному триумфу.